На костюмированном балу 1903г.

БОБРИНСКИЙ Алексей Александрович  (19.05.1852, Санкт-Петербург – 2.09.1927, Грасса). Граф, крупный землевладелец, государственный и общественный деятель, камергер и действительный статский советник (с 1883), обер-гофмейстер (1916), петербургский гражданский губернатор (1861-1869), петербургский уездный (1875-1878) и губернский предводитель дворянства (1878-1898), гласный петербургской городской думы, затем ее председатель, председатель Археологической комиссии (1886-1917), вице-президент Академии наук (1889), почетный опекун Санкт-Петербургского присутствия Опекунского Совета, президент Вольного экономического общества, член сельскохозяйственного совета министерства земледелия и государственных имуществ  (с 1894), председатель Совета Русско-английского банка, сенатор (1896), управляющий Санкт-Петербургскими сиротскими заведениями (1893-1896), председатель комитета Красного креста, основатель и председатель Отечественного союза, член Центрального совета Всероссийского союза земельных собственников (с 1905), организатор и первый председатель Постоянного совета объединенных дворянских обществ (1906-1912), учредитель и член Совета старшин Всероссийского национального клуба (1909), член Гос. Совета по назначению (1912-1917), товарищ министра внутренних дел (1916), министр земледелия (1916). Кавалер многих российских орденов, в том числе Александра Невского с бриллиантами, кавалером французского ордена Почетного легиона, черногорского ордена князя Даниила.

Старший сын члена Гос. Совета обер-гофмейстера Александра Алексеевича, имевшего более 57 000 десятин земельной собственности, сахарные заводы, дома в Петербурге и Харькове. Б. получил первоначальное образование дома, затем в швейцарском частном пансионе, выдержал экзамен по гимназическому курсу при 2-й Санкт-Петербургской гимназии. В 1870 поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, но по окончании второго курса оставил учебу по болезни и с осени 1873 начал государственную службу, поступив в канцелярию Комитета Министров.

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 Б. занимался вопросами мобилизации и поставкой лошадей в действующую армию и был удостоен Высочайшей благодарности. С комиссией Красного креста выезжал в действующую армию на Балканы, чтобы перевезти в Россию тело погибшего брата Владимира.

В конце 1870-х – начале 80-х Б. избирается почетным мировым судьей Киевской губернии, затем Санкт-Петербургского уезда. В феврале 1881 был назначен  членом Особого присутствия Сената для обсуждения дел о государственных преступлениях, участвуя в частности в следствии по делу об убийстве Александра II. В 1882 Б. участвовал в работе Особого совещания по пересмотру узаконений по питейной торговле.

В 1882 Б. был избран действительным членом русского археологического общества. В 1885 – действительным членом Одесского общества истории и древностей и Общества любителей древней письменности. В качестве председателя Археологической комиссии Б. добился утверждения в 1889 ее нового устава, по которому она получала исключительное право выдачи разрешений на проведение раскопок на всех казенных, общественных и церковных землях с обязательным предоставлением научного отчета и археологических находок. По новому уставу комиссия должна была вести надзор за охраной и реставрацией древних монументальных памятников. Пользуясь этим правом Б. посредством личной аудиенции у Николая II предотвратил угрозу разрушения знаменитой церкви Спас на Нередице из-за планировавшегося вблизи нее строительства железной дороги. В 1890 при Археологической комиссии был учрежден Реставрационный отдел, в который Б. были привлечены известные архитекторы, художники, искусствоведы и реставраторы. В 1903 в целях популяризации работы комиссии помимо монографических работ было начало издание «Известий Археологической комиссии» (всего вышло 66 выпусков). Б. лично участвовал в ряде археологических раскопок на юге России (в Киевской губернии, на Кавказе, в Керчи, в Области войска Донского и др.), опубликовав подробные отчеты об их результатах. В 1913 Б. участвовал в раскопках знаменитого скифского царского кургана Солоха.

С 1889-1890 Б. являлся вице-президентом Императорской академии художеств. Им были обнаружены серьезные финансовые нарушения и значительные недостачи, что привело к столкновениям с президентом академии великим князем Владимиром Александровичем и вынужденной отставке.

В 1892 Б. по желанию будущего императора Николая II был направлен в тамбовскую губернию для борьбы с голодом, вызванным неурожаем. Представленный им отчет, объективно показывавший причины массового голода среди крестьян, содержал критику местной администрации и даже центрального правительства, вследствие чего он был запрещен к публикации в «Правительственном вестнике».

Один год Б. являлся председателем Петербургской городской думы. Именно в это время был решен вопрос об организации в городе трамвайного движения. Показательно, что когда одна из иностранных фирм с целью получения подряда попыталась предложить Б. взятку, она была исключена им из списка претендентов. На всех своих многочисленных постах Б. не только не допускал взяточничества, но и принципиально не получал никакого жалования.

Будучи по своим взглядам сторонником монархии, Б. нелицеприятно отзывался о ее непосредственных носителях. Так, побывав в январе 1881 при дворе цесаревича Александра Александровича, он так описал свое впечатление от этого визита: «Играли в карты, слушали музыку, ужинали… и все это без единого умного или серьезного слова. Пустое, скучное, полное смешно поддерживаемого этикета и иногда шутками вкуса… несколько сомнительного – вот любимое времяпрепровождение этих императорских высочеств с 10 часов до 4 часов утра. О, моя бедная Россия, какое будущее тебя ожидает?» Неизменно критически относился Б. и к личности Николая II за его безволие и оторванность от реальной жизни. В 1895 Б. записал в своем дневнке: «Государь остается ничем. Сфинкс. Личность, которая ни в чем себя не проявляет». Через 9 лет повторяется та же оценка: «Государь все сидит себе невидимкой». Во время революционного подъема 1905 Б. несколько раз повторяет мысль о бездействии царя: «Спит государь. Спит на вулкане»; «Государь все так же без воли; спит»; «Государь в Царском, абсолютно заперт». И в 1910 та же мысль: «Государь по-прежнему проживает невидимкой в Царском Селе».

По своим политическим убеждениям Б. выступал как либеральный консерватор. Незадолго до гибели Александра II на обеде по случаю закрытия дворянского съезда, который вновь избрал Б. Петербургским предводителем дворянства, он выступил с речью, в которой наряду с прочим отметил, что российское дворянство может и должно сплотиться вокруг идеи «полной законной гражданской свободы и законного самоуправления», к которой «должен стремиться всякий честный, всякий горячо любящий родину свою человек в России». Узнав о том, что окружение Александра III не советует ему вводить какие бы то ни было конституционные меры, чтобы они не были восприняты как уступка силе, Б. записал в дневнике: «О, ограниченные, несчастные, безумные люди! ... Но чем защищаться против этой несчастной группы убийц, видимо, решившихся на все? Конституция или, по меньшей мере, народное представительство, по-видимому, есть средство защиты, указанное провидением». И Б. искренне переживал нежелание императора опереться на представителей хотя бы лучших дворянских родов. На переданные ему слова Александра III «Я не встретил еще в России умной головы» он записал в дневнике: «Если это не верно, то дурно придумано, так как он может быть более счастливым, чем Диоген, и, взяв фонарь, найти у нас и головы, и сердце и руки, на которые он может опереться и которые мы уже давным давно ему протягиваем». В 1904 Б. вновь возвращается к мысли о необходимости введения в России представительного строя как средства предотвращения революции. На закрытом совещании гласных 18.12.1904 он высказался о необходимости «возбудить ходатайство о привлечении земских представителей к обработке в государственных установлениях вопросов о земской организации». В январе 1905 во время представления императрице Александре Федоровне Б. убеждал ее «в неотложной необходимости созыва представителей». Он создал свой проект манифеста и передал Александре Федоровне. Видя нерешительность правительства в проведении реформ, в феврале 1905 записал в дневнике: «все идет быстрыми шагами к черту, при абсолютном бессилии и апатии правительства», а в марте появилась еще одна запись: «Ой! Чем это кончится! Их всех перерубят!».

Б. осуждал еврейские погромы и лично возглавил Комитет по сбору пожертвований в пользу пострадавших от погромов евреев, проживавших в местечке Смела близ поместья Бобринских, выделив вместе с супругой в фонд комитета тысячу рублей. За пожертвованиями Б. обращался не только к российским, но и зарубежным лицам, включая английского банкира Ротшильда. В благодарность за эту деятельность Б. от еврейской общины была преподнесена тора в серебряном цилиндре.

В 1905 баллотировался в I Гос. думу «диким», не примыкая ни к каким из существующих партий, но безуспешно. Принимал деятельное участие в работе Совета Съезда объединенных дворянских обществ. II Думу называл «Думой народного невежества» и поддержал третьеиюньский переворот. Избран депутатом III Думы от правых землевладельцев Киевской губернии. Товарищ председателя фракции крайне правых. Пытался сблизить крайне правых с националистами, однако в своих дневниках неоднократно критически отзывался об обеих фракциях. Б. значился в списках участников первого собрания представителей Всероссийского национального союза, но лично на собрании не присутствовал. Никаких других сведений о его принадлежности к ВНС и участия в партийной жизни не найдено.

Б. критически оценивал действия Столыпина в качестве премьера. Признавая положительным тот факт, что Столыпин «своевременно перешел вправо, раскусив бессилие революционного движения», Б. полагал, что он проявляет не достаточно решительности в своих действиях, «ни то, ни се». Правение Столыпина Б. считал чисто тактическим приемом, связанным с неустойчивостью его положения при дворе. «Вчера на рауте у городского головы Глазунова, – записал Б. в дневнике в ноябре 1910, - Столыпин играл совершенно роль временщиков XVIII века, Меньшиковых или Потемкиных, играл, пожалуй, поневоле, раболепная толпа фраков так и приседала перед ним».

Б. полагал, что в III думе основную ставку Столыпин сделает на октябристов. Сравнивая Столыпина с лидером октябристов Гучковым, Б. признавал, что первый «гораздо надежнее и вернее» второго. Б. был недоволен действиям фракции националистов, позволившей избрать Гучкова председателем Думы в угоду Столыпину: «Игра Столыпина понятна. Этот властелин всюду сажает людей посредственных и ему послушных. Таковы – Сазонов у дел иностранных, Кассо в просвещении, Гучков в Думе. Но российское дворянство, которое представлено в Думе во фракции националистов, дало себе еще раз наглядное доказательство оскудения. Все это на подкладке мелочных личных интересов, карьеристических побуждений и… увы… лакейства». Работу III Думы в целом оценивал неудовлетворительно: «В Государственной Думе происходит нелепая толкотня по нелепым законопроектам, и грустно и тошно сидеть в этом… парламенте». В. 1911 сложил с себя звание депутата.

Во время министерского кризиса марта 1911 был недоволен действиями националистов и других сторонников премьера, которые, по его мнению создают «культ премьера». После разрешения кризиса Б. дает Столыпину следующую оценку: «Столыпин – ничего. Это и государственный человек, и русский человек, и националист хорошей марки. Его недостаток, порок – это убийственное честолюбие». Введение Западного земства на основании 87 статьи Б. считал незаконной мерой, «навеянной личными гневными чувствами, которым не следовало бы отдаваться». Поведение Столыпина Б. сравнивал с «самодурством» времен Бирона.

В 1912 был назначен членом Государственного Совета, входил в группу правых. С 25 марта 1916 занимал должность товарища министра внутренних дел, с 21 июля по 14 ноября того же года – пост министра земледелия, который оставил по назначению обер-гофмейстером.

В конце января 1917 на частном совещании высокопоставленных чиновников и представителей генералитета, обсуждавшем вопрос о возможных беспорядках в Петрограде, Б. настаивал на возвращении с фронта некоторых частей старой гвардии, но это предложение не было поддержано. Весну и лето 1917 Б. провел в Кисловодске, но после октябрьской революции возвратился в Петроград, где принимал участие в передаче частных собраний и архитектурных памятников, в том числе и собственных, под государственную охрану. После издания декрета Совнаркома Северной области о национализации дворцов Шуваловых, Строгановых и Бобринских в июле 1918 Б. переехал в Киев и возглавил Совет монархического блока. В 1918-1919 был членом Совета государственного объединения России. Весной 1920 перебрался в Константинополь, в 1921 переехал во Францию. Жил в Ницце, где являлся вице-председателем церковного совета русской общины. Похоронен на кладбище Кокад в Ницце.

Арх.: РГАДА. Ф. 1412; РГИА. Ф. 899; РА ИИМК. Ф. 25.

Соч.: Особое мнение, поданное в качестве члена совещания сведущих людей по переселенческому вопросу графа А.А. Бобринского. Б. м. и г.; По вопросу об учительской школе Санкт-Петербургского земства. СПб., 1886; Речь, произнесенная графом А.А. Бобринским на прощальном обеде, данном ему санкт-петербургским дворянством 27-го января 1897 года. СПб., 1897; Речь графа А.А. Бобринского (Гос. дума. Заседание 20 ноября 1907 г.). СПб., 1907; Заключение совета по докладу К.Ф. Головина V-му съезду уполномоченных объединенных дворянских обществ, озаглавленному «Предположенные административные реформы». СПб., 1910; Доклад Алексея Александровича Бобринского в заседании 17 марта 1910 года VI Съезда уполномоченных объединений дворянских обществ. СПб.. 1910; По вопросу об изучении иностранного языка в младших классах. Пг., 1915; О порядке снабжения армии и населения продовольствием и фуражом и о центральных и местных органах для исполнения распоряжений председателя особого совещания: Постановление Мин. Земледелия. 10 октября 1916 г. М.. 1916; Курганы и случайные археологические находки близ местечка Смелы. В 3-х т. СПб., 1887, 1894, 1901; Киевские миниатюры XI века и портрет князя Ярополка Изяславича в Псалтыре Егберга, архиепископа Трирского. СПб., 1902; Хероснес Таврический. СПб., 1905.

Лит.: Мурзанова М. Дневник А.А. Брбринского (1910-1911) // Красный архив. 1928. № 1. С. 127-150; Мурзанова М. Воспоминания А.А. Бобринского // Каторга и ссылка. 1931. № 3. С 73-129; Петрова М.В. Из прошлого  рода графов Бобринских // Вопросы истории. 1993. № 5. С. 171-176; Тихонов И.Л. Последний председатель мператорской археологической комиссии граф А.А. Бобринский // Невский археолого-историографический сборник. СПб., 2003. С. 95-116; Тихонов И.Л. Предводитель дворянства, сенатор, депутат, министр, археолог. Граф А.А. Бобринский // Знаменитые университеты: Очерки о питомцах Санкт-Петербургского университета. Т. 1. СПб., 2002.

Санькова С. М.