Этико-социологический подход к определению ментальности.

Статья опубликована: Национальная идея в контексте российской ментальности: Материалы международной научно-практической конференции. –Орел, 2004. – С. 337 – 340.

Большинство статей последнего десятилетия, посвященных проблеме русской ментальности, имеют две характерные особенности. Во-первых, разговор о ментальности часто используется авторами как повод порассуждать об извечных «недостатках» русского характера, таких как пьянство, воровство, лень, рабская натура и т.п. Во-вторых, все попытки подойти к определению феномена ментальности заканчиваются сентенциями о загадочной русской душе, которую нельзя понять посредством логических операций. Данная работа ставит своей целью опровергнуть оба эти положения, для этого мы постараемся последовательно решить две задачи:

• Дать четкое определение понятию «ментальность» в рамках формальной логики, опираясь на понятийный аппарат логики и социологии.
• Основываясь на полученном определении выделить отличительные признаки русской ментальности.

Отправной точкой для формирования определения ментальности мною было выбрано первоначальное значение этого слова в латинском языке – «образ мышления, общая духовная настроенность человека, группы». Коль скоро мы хотим говорить о русской ментальности, мы будем формировать определение не для отдельного человека или группы, а для социума как системы. Под этой системой будем понимать этнос, как определил его Л. Н. Гумилев, а именно: сообщество, достаточно длительное время проживающее в рамках единого географического пространства, считающее себя единым целым и противопоставляющее себя внешнему окружению.

Вернемся к определению ментальности как «общей духовной настроенности». Очевидно, что истоки такой «духовной настроенности» этноса следует искать в его этическом поле. Основная задача и этики и ментальной сферы, отпочковавшейся от нее – жизнеспособность общества как целостной системы.

В этике любого этноса, начиная с первобытной эпохи и до настоящего времени, можно выделить два раздела: обязательные и желательные этические требования.

Первые связаны с жизненно-важными функциями общества и выражаются в строжайших запретах. Их несоблюдение карается строгим наказанием (в древности это была жесткая альтернатива: смерть или изгнание из общества). Обязательные этические требования освещаются религиями и закрепляются законами. Поскольку основные условия самосохранения общества как системы одинаковы для всех этносов, обязательные этические требования во всех этносах во многом схожи (достаточно сравнить для примера основные заповеди христианства, ислама и буддизма, чтобы убедиться в этом). По сути схожие обязательные этические требования и образуют некую систему общечеловеческих ценностей.

Желательные этические требования так же «работают» на самосохранение этноса, с той только разницей, что их несоблюдение не столь разрушительно для социума. Однако следование всех членов этноса данным требованиям делает систему более жизнеспособной. Соблюдение желательных этических требований поддерживается не наказанием, а общественным осуждением или осмеянием.

Что определяет «набор» желательных этических требований того или иного этноса? Особенности образа жизни. Изначально это в первую очередь «кормящий ландшафт» (понятие Л. Н. Гумилева), затем – специфика исторического развития этноса. Первый чаще всего остается неизменным, вторая меняется с течением времени более или менее интенсивно. В зависимости, от того, какими особенностями образа жизни вызваны те или иные желательные этические требования, их можно разделить условно на неизменные и изменяемые. Как мне представляется, именно неизменные желательные этические требования в большей степени и формируют «общую духовную настроенность и образ мышления» конкретного социума, придавая им тот неповторимый «оттенок», который и позволяет отличать представителей различных этносов не только по внешним признакам. Таким образом, ментальность этноса можно определить как комплекс неизменных желательных этических требований, предъявляемых ко всем его членам.

Если мы теперь обратимся к этимологии термина «этика», точным аналогом которого в русском языке является понятие «нравственность», то увидим, что первоначально это слово означало место жительства («нора»), затем характер человека («норов») и только потом стало обозначать общественные устои («нравы», «нравственность»). Таким образом, как в греческом, так и в русском языках четко прослеживается определяющая роль среды проживания в процессе формирования как характера отдельной личности, так и «национального характера». При этом следует отметить, что ментальность не может выражаться в наборе каких-то качеств и черт характеров, присущих по определению всему человечеству. Ментальность просматривается в конкретных формах проявления тех или иных качеств. Можно сказать,  что «национальный характер» определяется тем, каким образом в данном этносе проявляются общечеловеческие типы характеров.

Исходя из вышеизложенного, для того, чтобы определить основные черты русской ментальности необходимо выделить основополагающую неизменную особенность образа жизни русского этноса. Представляется целесообразным искать ее в географическом факторе. Кратко его специфику применительно к русскому этносу можно описать следующим образом: большая протяженность территории при наличии обширных районов, сложных для проживания. Об этой географической особенности много говорится и пишется, но редко до конца осознается степень ее значения. С точки зрения существования этноса как социальной системы необходимость находиться в столь обширных территориальных рамках можно определить как экстремальные условия существования. Рассмотрим влияние этих условий на отношение русских к труду и друг к другу.

Много было написано и сказано о русской лени. Само первоначальное значение слова «труд» как «скорбь», «болезнь» указывает на негативное отношение к этому процессу. Однако в истории нашего отечества сохранилось множество примеров способности к невероятному трудовому перенапряжению как отдельных людей, так и целых групп и всего общества, которое без натяжки можно назвать трудовым подвигом. Способность к экстремальному перенапряжению должна обязательно чем-то компенсироваться (как у скандинавских берсеркеров), отсюда в обыденной жизни уважается и ценится безделье. Это необходимый отдых после перенапряжения и в то же время накопление сил для очередного «рывка». В мирной и спокойной жизни такое отношение к труду негативно, однако именно эта особенность помогла не раз России выйти с достоинством из критических ситуаций.

Другой характерной чертой русской ментальности часто называют «соборность», «общинность», а попросту «круговую поруку». В любом сложившемся коллективе существует неписанный кодекс: «своих не выдаем», который в более откровенном варианте вошел в пословицу «рука руку моет». При этом реальная «вина» своего зачастую не имеет значения. И данная позиция так же прекрасно вписывается в этику экстрима. В ситуации, когда «до Бога высоко, а до царя далеко», начальники всех рангов и исторических форм сменяются бесконечной чередой, а каждая «новая метла по-новому метет», оптимальным выбором могла быть только надежда на себя и на товарищей, привычный круг которых был пожалуй единственной константой в постоянно меняющемся мире. Сегодня я кого-то прикрою, а завтра меня прикроют. И эта особенность нашей ментальности выразилась в своеобразной поэтизации и героизации образа дружбы: «Сам погибай, а товарища выручай».

Безусловно этими двум примерами далеко не исчерпываются особенности русской ментальности, исследование которых в свете вышеизложенного подхода автор предполагает проводить в дальнейшем, приглашая к сотрудничеству и дискуссии всех желающих.